На спектакль «Эффект Чарли Гордона» зрители приходят по многу раз во многом благодаря таланту Александра Худякова, исполнителя главной роли.
Александр — не только прекрасный актер, но и режиссер. Обе грани проявились в спектакле «Мамон. Ценность, взятая в залог», в основу которого легла повесть Николая Гоголя «Портрет». Премьера спектакля состоялась в апреле на сцене Музея Достоевского.
Вслед за Гоголем Александр рассуждает о творчестве, судьбе художника, искусстве и деньгах, нравственном выборе. Сразу после спектакля Александр рассказал Piterzavtra о новой работе.
Piterzavtra: Как вам пришла идея сделать этот спектакль?
Худяков: Четыре года назад я оказался в ситуации, давшей мне понимание того, что происходило с Чартковым. Тогда передо мной четко встал выбор, который приходится делать каждому художнику: пойти по одному пути или по другому. Я пошел по пути упорной работы. Тогда я понял, как близка, актуальна сегодня повесть Гоголя «Портрет», она про сегодняшний день, про современное искусство. «Портрет» — очень сильное, мощное произведение, прочитав его, я сразу понял, что его необходимо сделать.
Piterzavtra: В спектакле вместо портрета используется зеркало…
Худяков: Откуда пришло зеркало? Художник, создавая портрет ростовщика, на самом деле пишет свой с глазами ростовщика. Это символизирует то, что фактически мы остаемся теми же самыми людьми, только меняется наш взгляд на разные вещи. Мы остаемся теми же людьми, создавая произведение искусства, но взгляд меняется.
И Гоголь все-таки не описывает портрет ростовщика, не придает ему значения, он описывает именно взгляд, взгляд, который меняется.
Piterzavtra: Действительно, это произведение очень актуально сейчас, во время процветания массовой культуры, общества потребления. Тем не менее могут ли искусство и деньги существовать вместе или всегда приходится выбирать одно из двух?
Худяков: Это возможно. Например, спектакль (не конкретно мой, а в принципе): люди идут, платят. Другой разговор, что не всегда окупается постановка, иногда приходится и кредиты брать. И естественно, эти деньги потом не восполнить, приходится искать дополнительные источники дохода. Это личное дело художников, как найти деньги. Например, родители у меня спрашивают: «Что ты сидишь, у тебя же есть нечего? Не хочется хорошей жизни?» А сегодня отец был у меня на спектакле.
Piterzavtra: Откуда взялось название «Мамон. Ценность, взятая в залог»?
Худяков: Мы говорим в спектакле о власти над человеком. И власть достигается в данном контексте за счет денег: в итоге человек ничего не видит, не слышит, не понимает, не чувствует. По одному из определений, Мамон — это демон, осуществляющий власть над людьми за счет денег.
Piterzavtra: Как вы дошли до этого названия?
Худяков: Сложно. У меня было много вариантов, но, когда я увидел одно из определений слова ma’amon — «ценность, взятая в залог», я сразу понял, что это название спектакля. Ценность, взятая в залог — это деньги. Определение стало названием спектакля. Затем дали определению имя демона, чтобы все знали, что есть Мамон. (Улыбается.) Надо опасаться кого? Мамона.
Piterzavtra: Почему вы выбрали формат моноспектакля?
Худяков: Если из тебя что-то вырывается, это необходимо сделать. Это желание высказаться, поэтому и моноспектакль. Только в таком жанре можно полностью высказать свое мнение. Я долго готовился к «Портрету». Если вы заметили, в спектакле поднимается множество тем, не относящихся к произведению Гоголя, но пересекающихся с основной линией.
Piterzavtra: Как ощущения после премьеры? Все удалось?
Худяков: Я бы не менял ничего, просто сыграл бы лучше. С точки зрения режиссуры все, наверное, точно. А вот в актерском плане надо себя немного отпустить, немного расслабиться. Хотя я и так позволил себе некоторые вольности, но, мне кажется, здесь надо существовать еще проще, без особой экспрессии. Конечно, спектакль подразумевает экспрессию, но сегодня ее было слишком много.
Piterzavtra: У вас до «Мамона» были моноспектакли?
Худяков: Да, несколько. В том числе другой спектакль по Гоголю «Записки сумасшедшего». Еще была череда моноспектаклей по 10−20 минут, которые я посылал на разные фестивали. Например, на фестивале «Короче!» в Эрарте я играл четыре коротеньких моноспектакля.
Piterzavtra: Не могу не спросить, почему в спектакле вы использовали цитату Стивена Фрая? Очень его люблю.
На вопрос: «Представьте, что вы подходите к вратам рая, и там вас встречает Господь. Что вы ему скажете?» Стивен Фрай, английский актер, писатель и драматург, ответил: «Я думаю, я бы сказал: „Рак костей у детей? Это как вообще? Как тебе не стыдно? Как ты смел создать мир, где есть такие страдания, в которых мы не виноваты? Это неправильно! Это чистое, чистейшее зло. Почему я должен уважать капризного, злобного и глупого Бога, создающего мир, в котором так много несправедливости и боли?“ Вот что я бы сказал».
Худяков: А я тоже его люблю. И мне понравилось это высказывание само по себе. Я увидел эту цитату давно, еще до того, как ее распиарили в интернете.
Беседовала Ксения БОРИСОВА (the_ksenya)
P.S.: Особую благодарность выражаем Ксении Журавлевой за организацию интервью.
