Федор Осипов — солист Театра Музыкальной комедии. В ноябре на сцене Театра состоится премьера мюзикла Фрэнка Уайлдхорна «Граф Монте-Кристо», где Федор Осипов исполнит роль Фернана Мондего. Так же в прошлом году Театр Музыкальной комедии на полтора месяца вернул в свой репертуар любимца театральной публики — мюзикл «Бал Вампиров», где Фёдор исполнил роль Графа фон Кролока. Piterzavtra побеседовал с артистом о вампирах, оперетте и многом другом.
Piterzavtra: Одна из Ваших премьер в прошедшем театральном сезоне – оперетта Жака Оффенбаха «Орфей в аду». Что Вы думаете о тенденции переносить действие в более близкие современному человеку реалии? Удался ли этот прием по отношению к «Орфею»?
Осовременивание – тенденция хорошая и интересная, но тяжело применимая на практике. Чтобы грамотно перенести классический спектакль, который широкая аудитория уже хорошо знает и любит, в другие реалии, нужно четко понимать, зачем ты это делаешь. Очень легко поставить очередную «Кармен», перенеся действие, например, в условия фашистской Германии, и тем самым эпатировать публику, привлечь внимание как к постановке, так и к себе. Но сам по себе этот прием не сделает спектакль новым, более интересным зрителю. Я считаю, для этого необходимо серьезное переосмысление темы, абсолютно новый взгляд на нее, понимание того, как будут вести себя герои в новых условиях, как изменится реальность вокруг них. Нельзя делать абсолютно одинаковые постановки, просто изменив декорации и костюмы, ведь реальность конца 19 века и середины 20 все же различается, а значит, и поведение героев будет иным.
Если же говорить именно об «Орфее», то это очень злободневный спектакль. Он должен постоянно жить: развиваться, меняться, дорабатываться. Шутки должны актуализироваться, ведь то, что было актуально и смешно несколько лет назад, да даже год назад, сегодня многими уже забыто, или заезжено до такой степени, что просто не хочется вспоминать. Жизнь не стоит на месте, повсеместно всплывают новые темы, злоба дня меняется, поэтому и спектакль нужно постоянно обновлять, чтобы он соответствовал трендам.
После премьеры спектакль, кстати, несколько изменили, и это правильно, ведь зрителю хочется видеть движение и развитие.
Piterzavtra: Юрий Александров, режиссер «Орфея в аду», в одном из своих интервью высказал мысль, что в театр люди идут не за тем, чтобы видеть реальность, а за тем, чтобы забыть о ней. Согласны ли вы с этим утверждением?
Отчасти согласен. Да, есть определенная часть зрителей, которая идет за сказкой, так как в жизни и так хватает страшных и будоражащих событий. Поэтому, конечно, на сцене хочется увидеть что-то доброе, чистое, повеселиться и посмеяться, выйти из театра с легкой душой.
Есть спектакли, которые дарят сказку. Но есть и другие спектакли, которые несут в себе некую мрачную сущность, но оказывают не меньший эффект. Выходя после них, зритель думает: как же хорошо, что я жив и здоров, что с моими близкими и родными все хорошо, что светит солнце, или идет дождь (если мы говорим про Петербург), как же хорошо, что все это произошло не со мной. Такие спектакли тоже нужны, они позволяют не просто отвлечься на время, но и почувствовать, что все не так плохо в нашей жизни, помогают по-новому на нее взглянуть.
Piterzavtra: В прошлом году у Вас также была интересная премьера – это «Страна улыбок», которую ставил венгерский режиссер Миклош Габор Кереньи, более известный под псевдонимом Керо. Был ли это первый для Вас опыт работы с иностранным режиссером?
Нет, первым был Миклош Синетар, тоже венгр, который ставил «Фиалку Монмартра» в далеком 2012 году.
Кстати, «Страну улыбок» я очень нежно люблю. Когда меня спрашивают, на что из классики сходить, я всегда рекомендую именно ее, как очень хорошее классическое произведение.
Piterzavtra: Отличается ли работа над постановкой спектакля с нашими режиссерами и венгерскими?
Нет. Постановка спектакля – это всегда «рождение в муках», кто бы ни был режиссером. Мне кажется, что создание спектакля можно сравнить с постройкой дома: мы все строим один большой дом, а режиссер раздает нам задания, а затем распределяет по комнатам. Такой процесс по определению не может идти гладко, без конфликтов. Если же кто-то скажет, что все было прекрасно, царила атмосфера полной гармонии и абсолютного взаимопонимания, то не верьте, этот человек лукавит. Правда, в итоге все всегда заканчивается хорошо: мы приходим к единому решению.
Но если вернуться к вопросу о том, отличается ли венгерский подход, то я повторюсь: нет, не отличаются. Все работают по одной школе – школе Станиславского, даже в Голливуде. Венгры, наверное, цитируют его даже чаще, чем наши соотечественники.
Piterzavtra: Вам приходилось бывать в Венгрии. Видели ли Вы что-нибудь из венгерских постановок?
Да, когда мы были в Венгрии, видели, правда, фрагментарно «Графиню Марицу». Это та же постановка, что идет и у нас в Театре музыкальной комедии: те же костюмы, та же сценография.
Возможно, это прозвучит нескромно, но мне, как зрителю, кажется, что на данный момент многие артисты нашего петербургского Театра музыкальной комедии работают не то что на одном уровне с венгерскими коллегами, но даже в чем-то превосходят их. Хорошо помню, как приехали венгры в 2011 году, когда я только пришел в этот театр. Это была самая настоящая феерия, потому что на тот момент ничего подобного я ранее не видел. Венгры и сейчас продолжают работать на том же суперпрофессиональном уровне, но и мы подтянулись.
На мой взгляд, Санкт-Петербургский театр музыкальной комедии – самый сильный театр этого жанра в России на данный момент. У нас в стране есть много замечательных театров, у каждого из которых – свои сильные стороны, но по общему уровню наш музком неизменно остается лидером.
Наверное, это можно объяснить тем, что театр очень заботится о том, чтобы артисты в труппе могли постоянно совершенствоваться. Здесь я очень вырос, можно даже сказать, заново прошел обучение. С нами постоянно занимаются педагоги по сценической речи, сценическому движению, актерскому мастерству и другим дисциплинам. Здесь особый подход к артистам: в нас верят, нас «выращивают», а не ждут, когда придет готовая звезда. Но и от артистов требуются желание и готовность постоянно работать, тогда в них вложат самое ценное – время и усилия.
Именно такой подход, на мой взгляд, и позволяет театру быть не только лучшим в стране, но и соответствовать уровню наших европейских коллег.
Piterzavtra: В первых спектаклях «Страны улыбок» Су-Шонга играл венгерский актер Жолт Вадас. Не обидно ли было пропустить премьеру? Свойственна ли Вам актерская ревность?
Раньше очень хотелось быть первым, играть премьерный спектакль, ведь амбиции есть у каждого актера. Сейчас я уже не задаюсь вопросом: неужели это значит, что я недостаточно хорош?
Не так важно, выступаешь ты первым, вторым или двадцать вторым. Важно, чтобы тебя запомнили. Вот если запомнили, то, да, тогда ты делаешь все правильно, ты – молодец.
Жолт, кстати, большой молодец, что справился с ролью – играть спектакль на языке, который не знаешь, очень тяжело. Не уверен, справился бы я с ролью на венгерском. Ведь недостаточно зазубрить иноязычный текст нужно еще и вокально перестроиться, чтобы получилось правильно воспроизвести звуки чужого языка. А это намного сложнее. Не думаю, что сам смог бы чисто спеть на венгерском, ведь у меня русская постановка голоса, я привык говорить на этом языке.
Piterzavtra: Давайте представим, что не существует языкового барьера. В каком театре Вам хотелось бы поработать?
Не знаю, можно ли назвать это театром, скорее площадкой, но мне хотелось бы поработать на Арена ди Верона. Очень интересно, как люди работают на подобной открытой площадке, когда нет ни подзвучки, ни акустики. Сам я там еще не был, но слышал, что этот амфитеатр очень грамотно выстроен, и акустика там очень хорошая.
Piterzavtra: В «Стране улыбок» есть интересная сцена, когда Евнух читает стихи, и эти стихи из спектакля в спектакль практически не повторяются. Существует конечный список их вариаций, или это инициатива самих актеров?
Александр Круковский почти каждый раз входит с какими-то новыми стихами, а Володя Ярош иногда повторяет текст, но вносит в него некоторые изменения. На самом деле, именно такие сцены, где допустима импровизация, делают спектакль живым, каждый раз вносят в него что-то новое, что выделяет его, делает более интересным для зрителя. Постоянные зрители театра знают про эту особенность и всегда ждут: что же будет на этот раз. Для актеров это тоже своеобразная «проверка на вшивость»: кто же расколется? Мы никогда заранее не знаем, что будет в этой сцене, поэтому нам очень важно не расколоться, не засмеяться, а исполнителю роли Евнуха, наоборот, важно рассмешить нас, и иногда это удается.
Piterzavtra: В Вашем репертуаре – две экзотичные роли: Раджами из «Баядеры» и Су-Шонг из «Страны улыбок». Отличается ли как-то подготовка к таким ролями от подготовки к ролям более понятных нам европейцев?
На самом деле, нет. Дело же не в «европейскости», мы создаем не национальность, а образ, характер. Характер и у русского героя может быть намного экзотичнее и сложнее, чем у представителя самой экзотичной нации. Для меня эти два спектакля, «Баядера» и «Страна улыбок», стоят несколько особняком. Во-первых, они самые любимые в репертуаре, во-вторых, по эмоциональному накалу они самые тяжелые за счет яркости происходящих событий. Подготовка к таким ролям ничем не отличается, но отличается период восстановления после спектаклей. Так как чем выше эмоциональный пик, а именно в этих спектаклях он необычайно высок, тем труднее потом приходить в себя в обычной жизни.
Piterzavtra: На сцене Театра музыкальной комедии идет еще один очень интересный спектакль, а именно, «Белый. Петербург». Театр обозначает его жанр как мистерия. Если обратиться к словарям, то мистерия по определению – это средневековая европейская драма, сюжет которой основан на библейских сюжетах, в которые вплетены бытовые сцены. Очень странно воспринимать такую идентификацию по отношению к спектаклю, поставленному по роману Андрея Белого. Как Вы понимаете значение мистерии в «Белом.Петербурге»? Как бы Вы определили его жанр?
На самом деле, это не просто мистерия, а мистерия-буфф, жанр собирательный. В данном случае не стоит понимать слово «мистерия» так буквально, оно использовано, на мой взгляд, как идея некого наваждения. А добавка «буфф» показывает, что зрителя ожидает и некая комедийная составляющая. Получается, что «Белый. Петербург» — это наваждение с налетом комедии.
Если же говорить именно про жанр, то здесь я не смогу дать точный ответ, наверное, никто не сможет. Даже сама книга – это какая-то высшая математика, сложная для понимания и восприятия. Я бы сказал, что постановка подпадает под широкое определение «музыкальный спектакль». Назвать «Белый. Петербург» мюзиклом никак нельзя. Мюзикл – это в большинстве случаев шоу. В нем может быть смысл, а может его и не быть, но всегда задействованы большие перемещения декораций, спецэффекты, сами музыка и стилистика совсем иные. Также это однозначно и не оперетта, где все страсти, эмоции и чувства гиперболизированы, где приходится играть практически гротеск.
Я предлагаю не особо задумываться над жанром, а принять «Белый. Петербург» таким, какой он есть. Если же очень хочется отнести его к какой-то категории, то формулировка «мистерия-буфф» мне видится идеальной.
Piterzavtra: В прошлом сезоне вы сыграли роль графа фон Кролока в мюзикле «Бал вампиров». Мюзикл – жанр для Вас новый, не было ли страшно выходить в нем сразу в главной роли?
Нет, страшно не было. Вообще, актер — такая профессия, что если ты начинаешь испытывать страх, то можно ставить на себе крест и уходить из нее. Мне же было просто интересно, смогу ли? Смог, получилось и в Москве поработать, и даже полюбить этот спектакль.
Я знаю, что есть люди, которые считают «Бал вампиров» исключительно набором ярких декораций. Однако у этого спектакля есть очень четкое послание, которое сближает его как раз с «Белым. Петербургом». Оба этих спектакля заставляют задуматься о смысле жизни. Чем может все закончиться? Мы ведь можем и не выжить. Эта темнота имеет шансы захватить весь мир!
Вампиры, в данном случае, – это аллегорический смысл вселенской катастрофы. Они заставляют задуматься даже над своим повседневным поведением: может, не стоит лишний раз вступать в конфликты? Может, банально, не стоит мусорить на улице, а научиться, наконец, убирать за собой?
На мой взгляд, у каждого спектакля должно быть свое послание, и у «Бала Вампиров» и «Белого. Петербурга», несмотря на всю их непохожесть, эти послания очень перекликаются.
Piterzavtra: Михаэль Кунце, автор оригинального либретто, утверждает, что «Бал Вампиров» — не более чем пародия и ирония, что этот спектакль нельзя воспринимать всерьез. Как вам кажется, так ли это?
Я согласен с Кунце, частично. Как я уже говорил, у этого спектакля есть свое послание. среди пародийных образов здесь есть и серьезный персонаж, над которым смеяться не принято, у которого есть своя серьезная, внутренняя грамота, и это – Кролок. персонаж несет в себе особый пласт, состоящий из тяжелой судьбы, жизни, поступков, печати проклятья. Как над этим иронизировать?
Piterzavtra: Кстати, про то, что «Бал Вампиров» нельзя воспринимать всерьез, говорил и один из исполнителей роли Кролока, Дрю Сэрич. Он высказал мнение, что на этот спектакль нужно пускать зрителей с попкорном, чтобы они просто получали удовольствие…
В Москве практически так все и происходило, там спокойно пускали в зал с едой, в зале же ее и продают, между прочим. Я, кстати, против этого, так как театральный спектакль – не кино, которое потом можно пересмотреть. Каждый спектакль уникален, ведь невозможно дважды сыграть абсолютно идентично. А что получается? Зритель может упустить какой-то момент, важный для развития сюжета. И все, нить повествования может быть безвозвратно упущена, интерес потерян. О каком осмыслении тогда может идти речь?
Да, «Вампиры» — это шоу, но это театральное шоу, а не просто: о, прикольно поют, прикольно танцуют, классные костюмы. Чтобы понять его, нужно проследить все сюжетные линии от начала и до конца, не отвлекаясь. По этой же причине мне не очень нравится, как в некоторых оперных спектаклях могут в середине акта вывести актера на поклон, если его герой умер. Так, например, часто поступают в «Евгении Онегине», выводя Ленского. Но ведь это только рушит саму сказку. Почему не подождать до конца оперы и не вывести его на поклоны вместе со всеми остальными? Зачем рушить целостную картину?
Любой отвлекающий маневр не идет на пользу ни спектаклю, ни зрителям.
Piterzavtra: Один из самых сильных номеров Кролока – это «Неутолимая жажда». Кунце как-то сказал, что в этой песне Кролок лжет и делает это не очень убедительно. Лжет ли Ваш Кролок?
Мой Кролок абсолютно точно не лжет. Есть такое понятие – линия поведения персонажа. Возможно, Кунце склонен рассматривать этот номер в отдельности от всего спектакля, но это часть пазла. Воспринимать ее как ложь, значит лишать смысла все предыдущие части. Зачем городить все остальное, если в конце мы просто все перечеркнем? Зачем вообще тогда нужен этот герой?
На мой взгляд, именно в этом номере Кролок становится наиболее объемным и цельным. А если мы рассматриваем эту исповедь как ложь, то он сразу становится картонным, плоским. Возможно, кому-то и понравится такая трактовка, что Кролок – плоский эгоист, который просто хочет есть, и все остальное не имеет для него значения. Но это не более чем сглаживание углов.
Да и кому он врет? Себе? В этом абсолютно нет смысла. Он может врать всем вокруг, но не себе. Но ведь в этой сцене он находится в одиночестве. Будем брать во внимание публику? Но тогда почему мы не сделали этого раньше? И почему бы мне не покусать каждого в зале? Оказывается, совсем рядом находится очень много еды.
Нет, я рассматриваю этот номер, как искренний разговор героя с самим самой и не верю, что в нем Кролок может врать.
Piterzavtra: Под конец сезона у вас состоялась еще одна интересная премьера в жанре мюзикла, а именно, спектакль «Кентервильское привидение» на сцене ТЮЗа им. Брянцева. Как Вам работается на сцене театра именно юного зрителя?
На самом деле, так же, как и на сценах других театров. Изначально я тоже ошибочно полагал, что этот театр рассчитан на детскую аудиторию. Да, там есть детские спектакли, но есть и взрослые. Конкретно «Привидение» стоит расценивать как спектакль для всей семьи, там для каждого найдется своя сцена и шутка.
Piterzavtra: В спектакле задействованы и совсем молодые актеры. Как вам работалось с детьми?
Очень интересно, это новый для меня опыт. Вначале я немного волновался, так как думал, что от детей можно ожидать чего угодно. Но, нет, все ребята большие молодцы, они очень талантливые, много работают и прекрасно понимают, что они делают. В Театре музыкальной комедии дети если и играют, то совсем немного, полноценных ролей у них нет, только отдельные небольшие выходы. Здесь же у ребят есть целые сцены, когда рядом нет никого из взрослых актеров, и это потрясающе! Очень интересно работать рядом с ними и наблюдать за ними.
Piterzavtra: У Вашего героя есть достаточно интересный белый аксессуар. Что это? Крылья, туман…?
Вариант с туманом несколько ближе к правде. Это ореол былой славы. Режиссер Виктор Крамер расценивает сэра Симона де Кентервиля, привидение, как некую рок-звезду на пенсии, и два микрофона, которые можно заметить, не случайны. Когда-то сэр Симон собирал стадионы, а теперь его все забыли, никто его не замечает. Нет уже вокруг его персоны того ажиотажа, который он пытается вернуть всеми силами, устраивая своеобразные концерты по звону цепями и т.п. Но что бы он ни делал, он всего лишь обычный, несчастный человек, который никак не может найти покой и уснуть, хоть и хочет этого больше всего.
Piterzavtra: В новом сезоне Театр музкомедии анонсирует несколько премьер. В конце сентября в репертуар вернется «Свадьба в Малиновке»*, которая была представлена этим летом на фестивале «Оперетта-парк» в Гатчине. Как Вам работалось в этом проекте, да еще и на открытой площадке?
Открытая площадка – это всегда вызов, проверка на профпригодность, если можно так сказать, ведь работать приходится в сложных условиях полного отсутствия акустики. Всегда есть вероятность того, что звук оркестра разойдется с голосом исполнителей, что нужно постоянно держать в уме. Кроме того, все техническое оснащение требует крайне точной и тонкой настройки, чтобы каждого было слышно. Добавим сюда непредсказуемые погодные условия и получим очень сложную задачу. На «Свадьбе в Малиновке» нам с погодой повезло, а вот «Мистера Икса» на следующий день играли под дождем.
Если же говорить про саму оперетту, то для фестиваля ее, сократили, причем достаточно сильно. Это дало возможность расширить спектакль в более зрелищную сторону, сделать его более эффектным, что, на мой взгляд, только оживило его, сделало динамичнее. Мы работали с центром казачьей джигитовки «Багмут», и наездникам были поставлены полноценные номера, думаю, кто видел, тот их не забудет.
Piterzavtra: А шашки вам настоящие выдали?
Из стали, но, конечно, не заточенные. Вообще оружие на сцене – это очень опасно, все артисты знают основы фехтования, но всегда существует вероятность пораниться самому или поранить коллегу. Мне, например, поранили на репетиции палец. Несерьезно, но все же неприятно, а ведь, если непрофессионал потеряет концентрацию или просто не справится, то можно нанести и серьезную травму. Для подобных сцен логично привлекать приглашенных артистов, умеющих на профессиональном уровне обращаться с реквизитом.
Конечно, многие находки «Свадьбы» не удастся повторить в условиях традиционной театральной площадки, но, мне кажется, что было бы здорово добавить постановке немного экшена. В любом случае, интересно, что придумает Анна Владимировна (А.В. Осипенко – режиссер-постановщик спектакля). Лично мне хотелось бы увидеть развитие таких ярких персонажей как, например, Попандопуло. Если же говорить о моем герое, то Андрейка достаточно однозначен – это классический романтический персонаж, так что буду любить Яринку!
Piterzavtra: В сентябре у Вас состоится сольный концерт**. Ранее у Вас уже была творческая встреча в Санкт-Петербурге и концерт в Москве. Какой формат Вам ближе?
Нельзя сказать, что в сентябре будет полноформатный концерт, скорее, это нечто среднее: вокальных номеров будет больше чем при формате творческой встречи, но и на вопросы я тоже буду отвечать. Для полноценного концерта площадка, на мой взгляд, должна быть не клубная. Хотелось бы в будущем привлечь к нему еще и друзей-артистов.
Piterzavtra: Репертуар для сольного выступления у вас получился достаточно широкий. Были номера и из мюзиклов, и из фильмов, и, например, из «Русалочки», которая известна и как мультфильм, и как мюзикл. Как вы подбирали программу?
Я брал тот материал, который мне больше нравится, который мне больше подходит. Например, мне очень интересен дер Тод (Смерть, мужской персонаж) из австрийского мюзикла «Элизабет», поэтому я не мог его не взять. Сделав отбор, я всегда потом смотрю записи с концертов на ютюбе, чтобы понять, как на языке оригинала строится структура песни: где начинаются, и где заканчиваются логические части, как расставлены акценты. Такой подход помогает понять как исполнять, но при этом оставляет возможность для личной интерпретации того или иного образа, позволяет сделать образ максимально оригинальным.
Если же говорить про фильмы, то «You know my name» – саундтрек к «Казино Рояль» чуть ли не единственная мужская песня для Бондианы, франшизы, которую я очень люблю. Там что не заглавная песня – все хит, но очень неудобный для моего голоса.
«Русалочку» я знаю исключительно как мультик, а мюзикл, признаюсь, не смотрел. Я вырос на мультфильмах Диснея, и они, как и комиксы, которыми я увлекался в юности, нравятся мне до сих пор. Себастьян – потрясающе харизматичный персонаж, поэтому«Under the sea» — это еще и немного ностальгии.
Piterzavtra: По многим диснеевским мультфильмам были поставлены мюзиклы. Хотели бы в них поучаствовать?
Почему бы и нет? В «Алладине» в первой части мне очень нравится Джинни! А во второй мне очень по душе Джафар. В «Короле льве» Шрам запомнился.
Piterzavtra: Если бы вам предложили записать саундтрек к фильму, то какой жанр фильма Вы бы выбрали?
На самом деле, все равно, это новый опыт, который всегда интересен. Так что я бы точно согласился, а жанр не настолько важен.
Piterzavtra: Последнее время все более популярными становятся книги в аудио формате, и часто приглашают достаточно известных людей для их озвучки. Слушаете ли Вы аудио книги? Если бы вам предложили записать книгу, то чтобы Вы выбрали?
Сам не слушаю. Все-таки книга – это книга, ее нужно читать. Сейчас я все больше читаю с экрана, но в бумажных книгах есть свое определенное очарование – фактура, запах.
Озвучить, да, конечно, согласился бы, ведь это также абсолютно новый опыт, отказываться от которого я бы не стал. А выбрал бы, пожалуй, что-нибудь из Акунина. Хоть он и псевдоисторичен, но мне понравился, и я с удовольствием перечитал бы его.
Piterzavtra: Федор, за свою карьеру Вы поработали в трех жанрах музыкального театра: опере, оперетте и мюзикле. Представьте, что Вы можете сыграть абсолютно любую роль в любом спектакле. Какую роль в каждом из жанров Вы бы выбрали для себя?
Начнем с оперы. В этом жанре я хотел бы сыграть принца Калафа в опере «Принцесса Турандот» Джакомо Пуччини, так как это мой любимый оперный композитор и любимый спектакль.
В оперетте я уже играю в своем спектакле мечты – это «Страна улыбок». Если бы этой оперетты сейчас не было в моем репертуаре, то именно её я бы назвал.
А вот в мюзикле я не остановлюсь на какой-то одной роли, так как этот жанр я открыл для себя не так давно. Как я уже говорил, мне интересен дер Тод из «Элизабет». Призрака оперы, наверное, все хотят сыграть, и я не исключение. Также мне нравится Шрам из «Короля льва». Я не очень знаком с самим мюзиклом, но в мультике Шрам – потрясающе характерный злодей. Еще мне интересен «Дракула» Фрэнка Уайлдхорна. В самом мюзикле потрясающий музыкальный материал, да и персонаж мне очень интересен еще с тех пор, как я впервые увидел его в фильме Фрэнсиса Форда Копполы.
*Премьера музыкальной фантазии «Свадьба в Малиновке» состоится 29 сентября в Театре музыкальной комедии.
**Концерт Федора Осипова состоится 3 сентября в арт-клубе Manhattan, наб., реки Фонтанки, 90.
Интервьюер: Анна Соломонова.
Фото предоставлены пресс-центром Театра музыкальной комедии.
