«Аномалия» в головах. Интервью с режиссером Валерием Галиным и актером Александром Худяковым

Как маленькая физиологическая аномалия одного человека может стать моральной аномалией целого общества? На этот вопрос отвечает спектакль «Аномалия» по пьесе польского драматурга Иренеуша Иредыньского «Третья грудь». На сцене всего три человека, а становится страшно за все человечество. Режиссер постановки Валерий Галин и исполнитель главной роли Александр Худяков рассказали Piterzavtra о спектакле-предупреждении.

Piterzavtra: Валерий, как вам попала в руки пьеса, по которой поставлен спектакль?

Галин: Пьеса «Третья грудь» написана в 70-х годах прошлого века, и спустя лет 10 у меня в руках оказался ее перевод. Это первая постановка пьесы в России. Перевод есть только у меня. У нас переводилась другая пьеса этого автора «Прощай, Иуда». Она игралась в Театре «На Литейном» лет 20–25 назад.

«Третья грудь» давно лежит у меня в режиссерском портфеле. И сегодня мне показалось, что пьеса обрела второе дыхание, второе развитие. Уж очень много аллюзий на то, что сейчас происходит в мире. Сегодня эта история актуальна, интересна, более того, она предупреждает, хотя театр и не должен этим заниматься. Пьеса написана где-то в период борьбы поляков за освобождение от коммунизма. Тем не менее мы видим вечную тему: как из-за ерунды происходит аномалия в башках. Аномалия — не третья грудь, а аномалия в башках. Про это пьеса, про это мы сделали спектакль.

Piterzavtra: Главный герой в спектакле сильно меняется: от простого парня до тирана и убийцы. Что его подвигло: обстоятельства, привязанность к девушке или нечто, что всегда сидело внутри?

Галин: То, что вы сказали, что герой меняется, — это большое достижение актера, мы над этим работали. Саша — чуткий и думающий актер. У Ежи в последней сцене уже другая улыбка, не такая, как в первой. Что касается мотива для изменений: сначала героя загнали в безвыходное положение, а потом он сам увлекся; втравили, а потом понравилось. Не хотел я это слово говорить, но тем не менее Майдан — яркий пример.

Худяков: Скорее, в герое происходят внутренние изменения, нежели внешние. Происходит внутренний перелом, персонаж переступил порог — убивает, и дальше назад нет пути.

Piterzavtra: А из-за чего он переступил его?

Худяков: Его сломали, сломал Томаш и вся система. А в конце он откровенно мстит. Нельзя сказать, что ему не нравится новое положение вещей, но он не хотел такого будущего для себя в какой-то момент. Но мстит он не от сильного желания так жить, а от огорчения, что ему не дали жить по-другому.

Piterzavtra: То есть изначально в Ежи не было тяги к убийству?

Нет, хотя он «пацанчик» тот еще. Когда мы разбирали персонажа, пришли к выводу, что он сбежал откуда-то, что его ищет полиция, и он решил ненадолго укрыться. Но это не убийство, может быть, мелкое хулиганство, воровство, что-то не переходящее грань, но точно не убийство. Таких преступлений Ежи не совершал никогда. У него простое, легкое отношение к жизни: клубы, пьянки, веселуха. Если он хочет есть, он идет и достает еду, даже если денег нет. И вот парня ломает система, подминает под себя.

Piterzavtra: С Евой у него какие отношения? Есть между ними любовь?

Худяков: Да. Я для себя понял, что он все-таки влюбляется. Может быть, из-за недостатка (третьей груди) жалко немного. Но чувства есть.

Piterzavtra: А у нее к нему есть чувства?

Худяков: В спектакле нет сцены, когда Ежи и Ева сходятся, мы видим их уже вместе, но, наверняка, было что-то взаимное, что их сплотило. Ева полюбила его. Любит даже в конце, когда видит его уничтоженного. Не знаю, насколько она его прощает. Интереснее, чтобы прощала, потому что понимает, что это ее вина.

Piterzavtra: Финал открытый. На ваш взгляд, что дальше ждет героиню?

Худяков: Есть вероятность, что она больше не будет жить. Он совершит ритуальное убийство, то есть доведет все до максимума. Мне этим и интересна роль: развитием, тем, как человека можно сломать. И актуальностью. Ведь ребят ломают, промывают мозги, они идут воевать. Разные есть ситуации сегодня, когда человека ломает система, и он подстраивается под тот или иной устав, порядок. Зачем? Мы же все в основном хотим покоя, как и Ежи говорит вначале: «Я хочу покоя, я не хочу никуда ввязываться, я устал». И все равно. Не повезло.

Piterzavtra: Пьеса называется «Третья грудь», а спектакль «Аномалия»…

Галин: Мы решили, что получится обманка: зритель придет на «Третью грудь» и будет ждать секс, стриптиз, что-нибудь еще такое. Дабы не вводить зрителей в заблуждение о содержании истории, мы изменили название. И появляется сразу двойной смысл: аномалия физическая и аномалия в мозгах.

Piterzavtra: Какие ассоциации со словом аномалия у вас возникают?

Худяков: Когда я еще не читал пьесу толком, первой ассоциацией у меня почему-то был фашистский концлагерь.

Piterzavtra: Из этого следует, что самая страшная аномалия — психическая?

Худяков: Да, в мозгах, не внешняя аномалия. Достаточно аномалии в одном мозге, чтобы она заразила, как болезнь, других людей. Нам хочется быть причастным к чему-то большему. Сейчас у нас тоже много всяких аномалий, хотя не всегда их сразу заметишь: есть неонацисты, фашисты, все остальное. Это тоже аномалия, этого не должно быть. Возможно какое-то соизмерение сил, но не радикальное.

Галин: Аномалия — очень широкое, распространенное явление. Конечно, прямая ассоциация — физические аномалии. Но аномалия в головах страшнее. Скоро премьера спектакля, в котором тоже Саша занят, история Билли Миллигана. Там в одном человеке живет 24 личности. Аномалия или нет? Наверное, да. А когда это выходит на уровень агрессии, убийства, ненависти к тем, кого мы считаем врагами…. В спектакле тоже выдуманные враги, в которых все люди поверили.

Piterzavtra: У меня возникла ассоциация с какой-то информационной войной. Я, смотря источники массовой информации, не всегда понимаю, что правда, а что нет. На ваш взгляд, правда всегда выходит наружу?

Галин: А вот скажите, татаро-монгольское иго было?

Piterzavtra: Мы как раз недавно беседовали на эту тему с коллегой, и он мне привел аргументы, что не было, так что не знаю (улыбается).

Галин: И где правда? Вышла она наружу или нет? Вроде вышла, но вышла как версия. Правды как таковой нет в историческом смысле. История все время подвергается коррекции. Я недавно наткнулся на какой-то украинский ученик истории. Нормальному человеку это невозможно читать, а детей этому учат. Правда — то, что у тебя внутри, во что ты веришь, то и правда.

Piterzavtra: Одна из основных тем спектакля — зомбирование общества. Как вы думаете, мы в массе своей сильно сейчас зомбированы?

Худяков: Мне кажется, да. Политика, на мой взгляд, сейчас частично направлена на зомбирование населения. И зомбируются народ успешно. Есть в этом хорошая сторона и плохая. Поднимается патриотизм — хорошо, к чему этот патриотизм приведет — плохо.

Галин: Зомбирование возникает, когда власть имущие хотят сохранить власть или кто-то хочет эту власть завоевать. Для этого используются любые методы, которых сейчас стало еще больше. С другой стороны, сегодня есть интернет — есть возможность узнать другую точку зрения. Войны, которые сейчас называют гибридными, происходят в первую очередь в головах. И застраховаться от этого очень сложно.

Piterzavtra: Интернет, на ваш взгляд, играет позитивную роль?

Галин: В одной из моих пьес (я и сам пишу) говорится: «Интернет — это большая помойка». Но бывает, что люди на помойке находят нужные вещи. Интернет хорош тем, что он дает свободу выбора. И это и достоинство, и недостаток одновременно.

Какой сделать выбор? Что смотреть? Это все равно зависит от человека. От того, как он понимает себя в этом мире, и что он для себя решил.

Худяков: На мой взгляд, интернет до сих пор не переплюнул телевидение. Навязывание происходит в основном за счет телевидения, в интернете я не пойду по ссылке, если не хочу. Например, про наши отношения с Америкой: мы что-то услышим, потом уже залезем, посмотрим. Интернет-хорошая подложка, чтобы там раскладывать некоторые вещи.

Piterzavtra: Валерий, в группе спектакля в соцсети написано, что вы содержите плотоядных животных…

Галин: У меня живет крыска (улыбается). Он очень мирный, никогда не кусался, уже старенький, толстый, еле ходит. Сравнительно недавно я взял еще одного крысенка, а он оказался очень агрессивным. Вот недавно Сашу укусил за палец. Не кусает только меня. Я знаю методы воздействия, дрессуры, поэтому он считает меня главным крысом.

Piterzavtra: С Александром «Питерзавтра» встречается регулярно, поэтому наши читатели в курсе последних событий его творческой жизни. Валерий, а какие у вас творческие планы?

Галин: Во-первых, я думаю над постановкой своей пьесы «Феличита». Это комедия положений. Главная героиня пьесы сдала дочку в детдом, но никому не дала ее удочерить, курировала это дело: «и сама не ам, и другим не дам». Тем не менее дочка выросла толковая, она не поддалась массе детдомовцев, а решила учиться: выучила несколько языков, поступила в институт. И тут мамаша находит ее на «точке», где стоят девушки. Героиня решает найти для своей дочки отца. Вырисовывается три варианта: депутат законодательного собрания, хозяин фермы по разведению пиявок, граф, эмигрировавший в Америку и возглавляющий там дворянское собрание. Потенциальные отцы борются за девушку, а она устраивает им всякие перипетии.

Piterzavtra: Как появилась такая идея?

Галин: Даже не знаю, просто интересный комедийный вариант. Хотя тема предполагаемых отцов избитая, но в мировой драматургии 38 сюжетов, остальное — вариации. Надеюсь, дойдет до нее дело: там все-таки больше персонажей, 6 человек: 3 мужчины и 3 женщины.

Есть еще одна польская пьеса, я, правда, ставил ее в институте. Педагог, который читал нам лекции по истории театра, студентам-театроведам говорил: «Учите польский, потому что все, что появляется в мире театра, мгновенно переводится на польский. Планов много.